И смех, и грех
Re: И смех, и грех
Мама, море и цыгане
Анапа— город-пляж, город-море, город липких ладошек, солнца, мух и витаминов.
— Не потеряй ребёнка! — напутствовал папа.
— Почему я должна его терять?! — возмущалась мама.
Меня шестилетнего она везла на море.
— Держи маму за руку, и не отпускай. А ты, не своди с него глаз!
— Почему я должна сводить?!
Папа волновался.
— Потеряешься, и тебе конец! — кричал он мне. — Уволокут цыгане, и конец! Заберёт милиция, и конец! Я всыплю, и конец. Ты понял?!
Я понял: «Мне конец!».
По перрону шли цепью — я, сжимая мамину руку, мама, буравя взглядом мою макушку. Поезд тронулся. Не расцепляясь, мы повалились на полку.
Двое суток пути я провисел на маме клещом.
— Отцепись! — молила она, отрывая мою посиневшую ладошку от своей побелевшей.
— Но папа сказал: мне конец!
— Отцепись, или он тебе сейчас наступит!
Я не поддавался. Наши руки срослись. Шумная Анапа лишь добавила цепкости. На базар — с базара, на пляж — обратно — мама шла, я плёлся. На двоих у нас была одна пара рук.
Деньги мама носила в бюстгальтере. Она платила, я брал сдачу. Она перла в авоське арбуз — я поедал.
«Мухи!» — хныкал я, и она отгоняла насекомых авоськой. Мухи взлетали, я отлетал.
— На минутку, — просилась мама в уборную.
— А вдруг ты потеряешься?
— Можешь разговаривать со мной через дверцу…
— Но папа потом всыплет…
— А я сейчас! — не выдерживала она. — Вот, держи, — и мама втискивала в мою ладошку поясок платья. — Дёрнешь, — я выгляну.
Я дёргал — она выглядывала. Дёргал, — выглядывала. Дёргал…
— Прекрати! Прекрати уже дёргать или я выдёрну…
«Мне конец!» — понимал я.
— Ты сводишь с меня глаз! — тормошил я маму, если она засыпала.
— А ты меня с ума! Куда я могу деться?! — кричала она. — Ну, куда я могу деться?!
— К цыганам!!!
Мама смотрела так страшно, что я пугался.
День за днём отдых набирал обороты. Мама кренилась, но шла. Я же, вялый от бдений, засыпал на ходу.
— Какой ужас, — шептались прохожие, — слепой ребёнок.
Моя Анапа делилась надвое. Одна её половина мелькала жёлтым, вторая — колыхалась голубеньким горошком маминого сарафана. От двойственности меня мутило.
— Ладно, давай поясок, — пошёл я на послабление. Мама облегченно застонала.
С пояском обзор выровнялся. У нас появились лишние руки. Теперь она могла брать два арбуза, а я бороться с мухами. Ещё я мог строить башенки, а мама впадать в забытьё, если я не дёргал.
Дистанция нарастала стремительно. С руки узелок незаметно перекочевал на ногу, затем к пояску приросла верёвка, а потом я сорвался. Увлёкся ракушками, и… Опомнившись среди незнакомых тел, я отчаянно дёрнул поясок, но мамы в нём не оказалось.
— Чей ты, мальчик? — набежала на меня коричневая тётя. Обгоревшая кожа её свисала лохмотьями.
«Цыгане! — догадался я, — это конец!» — и дал стрекоча, вздымая песок и топча отдыхающих. За спиной грохотало: «Мать!.. Мать!.. Где его мать?!»
Они были повсюду и настигли, а, обступив, затмили солнце.
«Ты потерялся?!» — спросили «цыгане».
«Потерялся — это конец!» — вспомнил я, и завопил: «Не-е-ет!!».
«Он ненормальный. Его надо сдать в милицию!»
«Милиция — это тоже конец!». И я забился, и меня волокли четверо.
«Познакомься, это Маша! — сказала тётя милиционер, протянув мне одноноглазо-одноруко-безногую куклу. — Она тоже потерялась».
В единственном стеклянном глазу Маши отразился мой ужас.
— Не терялся я! Не терялся!!!
— А где ж твоя мама?
— Распоя-я-я-ясалась!!!
Через полчаса распоясавшаяся нашлась. Шумно влетев в комнату, мама вмяла меня в себя, и долго плакала.
«Папе не говори, — шептала она, — или нам конец!».
«Он неизбежен!» — понял я, и попросил мороженое.
Руки наши немедленно срослись, и Анапа вновь раздвоилась.
На вокзале папа подхватил меня, закружил, и стал щекотать. Я брыкался. Мама, не выпускавшая мою ладошку, трусила рядом.
— И как тебе понравилось море? — улыбался отец.
— Очень, — смеялся я. — И море, и цыгане…
— Какие цыгане?!
— Голые! Те, что сдали меня в милицию…
Ладошка заныла. Мама побелела.
— Лучше расскажи, как нам было весело… — умоляюще простонала она.
— Было весело… — заморгал я. — Когда мама потерялась, было весело…
Ладошка хрустнула.
«Вот и конец» — понял я…
© Эдуард Резник
Анапа— город-пляж, город-море, город липких ладошек, солнца, мух и витаминов.
— Не потеряй ребёнка! — напутствовал папа.
— Почему я должна его терять?! — возмущалась мама.
Меня шестилетнего она везла на море.
— Держи маму за руку, и не отпускай. А ты, не своди с него глаз!
— Почему я должна сводить?!
Папа волновался.
— Потеряешься, и тебе конец! — кричал он мне. — Уволокут цыгане, и конец! Заберёт милиция, и конец! Я всыплю, и конец. Ты понял?!
Я понял: «Мне конец!».
По перрону шли цепью — я, сжимая мамину руку, мама, буравя взглядом мою макушку. Поезд тронулся. Не расцепляясь, мы повалились на полку.
Двое суток пути я провисел на маме клещом.
— Отцепись! — молила она, отрывая мою посиневшую ладошку от своей побелевшей.
— Но папа сказал: мне конец!
— Отцепись, или он тебе сейчас наступит!
Я не поддавался. Наши руки срослись. Шумная Анапа лишь добавила цепкости. На базар — с базара, на пляж — обратно — мама шла, я плёлся. На двоих у нас была одна пара рук.
Деньги мама носила в бюстгальтере. Она платила, я брал сдачу. Она перла в авоське арбуз — я поедал.
«Мухи!» — хныкал я, и она отгоняла насекомых авоськой. Мухи взлетали, я отлетал.
— На минутку, — просилась мама в уборную.
— А вдруг ты потеряешься?
— Можешь разговаривать со мной через дверцу…
— Но папа потом всыплет…
— А я сейчас! — не выдерживала она. — Вот, держи, — и мама втискивала в мою ладошку поясок платья. — Дёрнешь, — я выгляну.
Я дёргал — она выглядывала. Дёргал, — выглядывала. Дёргал…
— Прекрати! Прекрати уже дёргать или я выдёрну…
«Мне конец!» — понимал я.
— Ты сводишь с меня глаз! — тормошил я маму, если она засыпала.
— А ты меня с ума! Куда я могу деться?! — кричала она. — Ну, куда я могу деться?!
— К цыганам!!!
Мама смотрела так страшно, что я пугался.
День за днём отдых набирал обороты. Мама кренилась, но шла. Я же, вялый от бдений, засыпал на ходу.
— Какой ужас, — шептались прохожие, — слепой ребёнок.
Моя Анапа делилась надвое. Одна её половина мелькала жёлтым, вторая — колыхалась голубеньким горошком маминого сарафана. От двойственности меня мутило.
— Ладно, давай поясок, — пошёл я на послабление. Мама облегченно застонала.
С пояском обзор выровнялся. У нас появились лишние руки. Теперь она могла брать два арбуза, а я бороться с мухами. Ещё я мог строить башенки, а мама впадать в забытьё, если я не дёргал.
Дистанция нарастала стремительно. С руки узелок незаметно перекочевал на ногу, затем к пояску приросла верёвка, а потом я сорвался. Увлёкся ракушками, и… Опомнившись среди незнакомых тел, я отчаянно дёрнул поясок, но мамы в нём не оказалось.
— Чей ты, мальчик? — набежала на меня коричневая тётя. Обгоревшая кожа её свисала лохмотьями.
«Цыгане! — догадался я, — это конец!» — и дал стрекоча, вздымая песок и топча отдыхающих. За спиной грохотало: «Мать!.. Мать!.. Где его мать?!»
Они были повсюду и настигли, а, обступив, затмили солнце.
«Ты потерялся?!» — спросили «цыгане».
«Потерялся — это конец!» — вспомнил я, и завопил: «Не-е-ет!!».
«Он ненормальный. Его надо сдать в милицию!»
«Милиция — это тоже конец!». И я забился, и меня волокли четверо.
«Познакомься, это Маша! — сказала тётя милиционер, протянув мне одноноглазо-одноруко-безногую куклу. — Она тоже потерялась».
В единственном стеклянном глазу Маши отразился мой ужас.
— Не терялся я! Не терялся!!!
— А где ж твоя мама?
— Распоя-я-я-ясалась!!!
Через полчаса распоясавшаяся нашлась. Шумно влетев в комнату, мама вмяла меня в себя, и долго плакала.
«Папе не говори, — шептала она, — или нам конец!».
«Он неизбежен!» — понял я, и попросил мороженое.
Руки наши немедленно срослись, и Анапа вновь раздвоилась.
На вокзале папа подхватил меня, закружил, и стал щекотать. Я брыкался. Мама, не выпускавшая мою ладошку, трусила рядом.
— И как тебе понравилось море? — улыбался отец.
— Очень, — смеялся я. — И море, и цыгане…
— Какие цыгане?!
— Голые! Те, что сдали меня в милицию…
Ладошка заныла. Мама побелела.
— Лучше расскажи, как нам было весело… — умоляюще простонала она.
— Было весело… — заморгал я. — Когда мама потерялась, было весело…
Ладошка хрустнула.
«Вот и конец» — понял я…
© Эдуард Резник
Re: И смех, и грех
Таня, хохотала от души! Спасибо!
- Nadezhda49
- Опытный платочник
- Сообщения: 1478
- Зарегистрирован: 26 окт 2018, 13:03
- Откуда: Воронеж
Re: И смех, и грех
Таня, я свом хохотом мешалу мужу смотреть новости. Он подумал, что я схожу с ума. Спасибо за рассказ!
Re: И смех, и грех
KAK ДОЛЖНА ВЕСТИ СЕБЯ ЖЕНА, ЧТОБЫ МУЖ НЕ БЕГАЛ ИЗ ДОМУ
Российская Империя, 1906 год.
Руководство к действию.
1. Чтобы муж не покушался обедать в ресторане, жена должна стараться сделать, чтобы ему было как можно приятнее обедать дома, после каждого блюда она должна вытирать ему рот и усы салфеткой и целовать его.
2. Жёны должны ожидать мужей у подъезда канцелярий и провожать их до дому.
3. Полезно увлечь мужа любительской фотографией и самой и самой позировать ему в виде нимфы или в других интересных положениях.
4. Если муж любить после обеда вздремнуть, жена должна уложить его на диван, укрыть ему ноги пледом и читать ему книгу или газету, пока он не заснёт: а когда он заснёт, отгонять от него мух(летом).
5. Чтобы муж не покушался покинуть жену по вечерам и уходить играть в «винт», жена должна всегда приглашать к себе знакомых девиц или вдовушек, непременно интересных и играющих в «винт», чтобы составить партию своему мужу.
6. Когда винт состояться не может, то жена должна развлекать мужа музыкой, пением и пляской.
7. Жене следует завести велосипедный тандем и кататься на нём с мужем, чтобы муж не ощущал особого неудобства от резкого ветра, пыли и снега, жена должна сидеть на переднем месте, загораживая мужа спиною.
8. По праздникам, чтобы убить время, жена должна поить мужа в постели утренним кофе и читать ему свежие газеты и журналы.
9. Так как муж, отправившись, например, в парикмахерскую, может встретить знакомого и уйти куда-нибудь с ним, жена должна сама научиться брить и стричь своего мужа дома.
Российская Империя, 1906 год.
Руководство к действию.
1. Чтобы муж не покушался обедать в ресторане, жена должна стараться сделать, чтобы ему было как можно приятнее обедать дома, после каждого блюда она должна вытирать ему рот и усы салфеткой и целовать его.
2. Жёны должны ожидать мужей у подъезда канцелярий и провожать их до дому.
3. Полезно увлечь мужа любительской фотографией и самой и самой позировать ему в виде нимфы или в других интересных положениях.
4. Если муж любить после обеда вздремнуть, жена должна уложить его на диван, укрыть ему ноги пледом и читать ему книгу или газету, пока он не заснёт: а когда он заснёт, отгонять от него мух(летом).
5. Чтобы муж не покушался покинуть жену по вечерам и уходить играть в «винт», жена должна всегда приглашать к себе знакомых девиц или вдовушек, непременно интересных и играющих в «винт», чтобы составить партию своему мужу.
6. Когда винт состояться не может, то жена должна развлекать мужа музыкой, пением и пляской.
7. Жене следует завести велосипедный тандем и кататься на нём с мужем, чтобы муж не ощущал особого неудобства от резкого ветра, пыли и снега, жена должна сидеть на переднем месте, загораживая мужа спиною.
8. По праздникам, чтобы убить время, жена должна поить мужа в постели утренним кофе и читать ему свежие газеты и журналы.
9. Так как муж, отправившись, например, в парикмахерскую, может встретить знакомого и уйти куда-нибудь с ним, жена должна сама научиться брить и стричь своего мужа дома.
Re: И смех, и грех
Прочла мужу. Муж сказал, что умница, кто прислал. Велел мне принять это к руководству. И сказал, пусть присылают еще.
- viktorinka
- Эксперт по платкам
- Сообщения: 2945
- Зарегистрирован: 29 дек 2012, 06:52
- Откуда: Санкт-Петербург
Re: И смех, и грех
Это, случаем, не Аверченко? Очень похоже.
Re: И смех, и грех
...И неважно, что там у судьбы на уме.
Наше дело – светиться, светиться во тьме...
Посвящается фильму Юрия Норштейна «Ежик в тумане».
Лариса Миллер
2011
Наше дело – светиться, светиться во тьме...
Посвящается фильму Юрия Норштейна «Ежик в тумане».
Лариса Миллер
2011
- Nadezhda49
- Опытный платочник
- Сообщения: 1478
- Зарегистрирован: 26 окт 2018, 13:03
- Откуда: Воронеж
Re: И смех, и грех
redkat_Катюша, вот в чем секрет долголетия, оказывается!
- Mlava
- Эксперт по платкам
- Сообщения: 3578
- Зарегистрирован: 29 янв 2010, 10:32
- Род занятий: Мы живём в удивительное время, когда легко поразить человека, если просто говорить правильно
- Откуда: "Москва златоглавая.."
Re: И смех, и грех
- Harita
- Эксперт по платкам
- Сообщения: 3733
- Зарегистрирован: 07 фев 2011, 00:39
- Род занятий: Инженер-строитель
- Откуда: Рига, Латвия
Re: И смех, и грех
Слава Сэ о простых истинах
Мир детей он без политики и экономики. Если у вас в субботу есть манная каша и малиновое варенье, то вы самый счастливый человек...
Дети рисуют мать по памяти. Согласно чертежам, их родил аквалангист, гуляющий по картофельному полю в мини-юбке...
У маленьких девочек бывают дни сплошного несчастья. С утра еще мед в кашу налили как-то не так. Не могу объяснить, но не так налили. Причем нарочно...
Пирожки — это способ не скучать, пока греется второе...
В мире известны семьсот видов женских слез. И на все это великолепие мужчина реагирует единственной фразой: «Ну чё ты, Кать...»
Кто выбросит елку в январе — тот параноик. И жалкий раб порядка. Решительный хозяин сушит ель до образования хрустящей корочки...
У расстроенной женщины фантазия шире возможностей бога...
Таня любила котиков. А мальчиков не особо — из-за их избыточности. По крайней мере, она ни разу не привела в дом мальчика с поломанной ножкой, больными глазками и прочими милыми нарушениями здоровья...
Везти маму в аэропорт он вызвался сам. Он должен был убедиться, что счастье улетело...
В ней было полно изюминок, виноградник была, а не девушка...
Ходить замуж без любви ей не велела великая русская литература...
Любой мужчина мечтает напиться, сесть не в тот самолет и чтоб наутро Барбра Брыльска гладила его пальцем по щеке. Поэтому баня для нас больше чем баня...
У меня есть туфли, отличные, очень удобные, только ногу пластырем надо заклеить: здесь, здесь, и тут еще, потолще...
Я читала, если пьешь красное вино, радионуклиды погибают. Очень страшной показалась минувшая ночь моим радионуклидам...
Ездил в детстве на охоту, на уток. С мужиками. Мужики матерые. Настоящие охотники. Матюки такие, что чуть громче — утки бы падали без выстрелов. От шока...
Столько событий, столько событий — пойду на работу, отдохну...
Дом без женщины звереет.
Хуже всех — посуда.
Мыл ее восемь раз.
Все равно замаранные плошки ржут из всех углов.
Думаю, они самопачкаются и расползаются по квартире...
Мой кот боится меня потерять. Мы вместе ходим на кухню и обратно, смотрим телевизор. Мыться и писать в одиночку мне тоже запрещено. Он орет на меня матом из-за двери. Наверное, я в его глазах потрясающая личность...
В российской топографии пять километров списываются как погрешность карты. В Прибалтике это огромное расстояние. Можно нечаянно покинуть свою страну и углубиться в соседнюю...
Мы родина Циолковского, поэтому шансов попасть на Марс у меня больше, чем во Францию...
Наш шкаф — отдельная комната. Там все пропадает, особенно носки, которые ползают, вопреки заверениям производителя...
И мы обнялись и уснули самым нежным образом. Потому что две маленькие девочки кому хочешь докажут — нет в свете счастья, есть только покой, воля и три часа, чтобы поспать...
Женщина визжала на табурете. Mышь гуляла по кухне как по гастроному. Женщина боролась с грызуном противным голосом. Мышь морщилась, но терпела. На шум заглянул кот, но чисто посмотреть. Он был пацифист, в его душе росли тюльпаны...
Мир детей он без политики и экономики. Если у вас в субботу есть манная каша и малиновое варенье, то вы самый счастливый человек...
Дети рисуют мать по памяти. Согласно чертежам, их родил аквалангист, гуляющий по картофельному полю в мини-юбке...
У маленьких девочек бывают дни сплошного несчастья. С утра еще мед в кашу налили как-то не так. Не могу объяснить, но не так налили. Причем нарочно...
Пирожки — это способ не скучать, пока греется второе...
В мире известны семьсот видов женских слез. И на все это великолепие мужчина реагирует единственной фразой: «Ну чё ты, Кать...»
Кто выбросит елку в январе — тот параноик. И жалкий раб порядка. Решительный хозяин сушит ель до образования хрустящей корочки...
У расстроенной женщины фантазия шире возможностей бога...
Таня любила котиков. А мальчиков не особо — из-за их избыточности. По крайней мере, она ни разу не привела в дом мальчика с поломанной ножкой, больными глазками и прочими милыми нарушениями здоровья...
Везти маму в аэропорт он вызвался сам. Он должен был убедиться, что счастье улетело...
В ней было полно изюминок, виноградник была, а не девушка...
Ходить замуж без любви ей не велела великая русская литература...
Любой мужчина мечтает напиться, сесть не в тот самолет и чтоб наутро Барбра Брыльска гладила его пальцем по щеке. Поэтому баня для нас больше чем баня...
У меня есть туфли, отличные, очень удобные, только ногу пластырем надо заклеить: здесь, здесь, и тут еще, потолще...
Я читала, если пьешь красное вино, радионуклиды погибают. Очень страшной показалась минувшая ночь моим радионуклидам...
Ездил в детстве на охоту, на уток. С мужиками. Мужики матерые. Настоящие охотники. Матюки такие, что чуть громче — утки бы падали без выстрелов. От шока...
Столько событий, столько событий — пойду на работу, отдохну...
Дом без женщины звереет.
Хуже всех — посуда.
Мыл ее восемь раз.
Все равно замаранные плошки ржут из всех углов.
Думаю, они самопачкаются и расползаются по квартире...
Мой кот боится меня потерять. Мы вместе ходим на кухню и обратно, смотрим телевизор. Мыться и писать в одиночку мне тоже запрещено. Он орет на меня матом из-за двери. Наверное, я в его глазах потрясающая личность...
В российской топографии пять километров списываются как погрешность карты. В Прибалтике это огромное расстояние. Можно нечаянно покинуть свою страну и углубиться в соседнюю...
Мы родина Циолковского, поэтому шансов попасть на Марс у меня больше, чем во Францию...
Наш шкаф — отдельная комната. Там все пропадает, особенно носки, которые ползают, вопреки заверениям производителя...
И мы обнялись и уснули самым нежным образом. Потому что две маленькие девочки кому хочешь докажут — нет в свете счастья, есть только покой, воля и три часа, чтобы поспать...
Женщина визжала на табурете. Mышь гуляла по кухне как по гастроному. Женщина боролась с грызуном противным голосом. Мышь морщилась, но терпела. На шум заглянул кот, но чисто посмотреть. Он был пацифист, в его душе росли тюльпаны...
Re: И смех, и грех
Очень понравилась про радионуклиды , даже кот проснулся, приподнял голову и спросил "что случилось?" Еще про русскую литературу истинная правда Хочется добавить по теме