О платках... и не только

Федор Тютчев

Как неожиданно и ярко…
Как неожиданно и ярко,
На влажной неба синеве,
Воздушная воздвиглась арка
В своем минутном торжестве!
Один конец в леса вонзила,
Другим за облака ушла —
Она полнеба обхватила
И в высоте изнемогла.
О, в этом радужном виденье
Какая нега для очей!
Оно дано нам на мгновенье,
Лови его — лови скорей!
Смотри — оно уж побледнело,
Еще минута, две — и что ж?
Ушло, как-то уйдет всецело,
Чем ты и дышишь и живешь.

1865 г.

Ромашка

Посреди лугов увядших,
Опаленных жарким зноем,
Белокурые ромашки
поднимаются прибоем.

Белокурые ромашки
Травы красят белой кистью,
И звенит, звенит протяжно
Жаворонок в синей выси.

С. Красиков

* * *

Не разглядывать в лупу
эту мелочь и ту,
как по летнему лугу,
я по жизни иду.

Настежь — ворот рубашки,
и в тревожных руках
все недели — ромашки
о семи лепестках.

Ветер сушит мне губы.
Я к ромашкам жесток.
Замирающе: «Любит!» —
говорит лепесток.

Люди, слышите, люди,
я счастливый какой!
Но спокойно: «Не любит»,
возражает другой.

Е. Евтушенко

Окс4 писал(а): ↑

24 июн 2022, 12:24

Созерцание
....
Райнер Мария Рильке
Перевод с немецкого Б. Пастернака

Оксана, погрузилась в мир поэзии Райнер Мария Рильке.
Нашла ещё один перевод, конечно, уступающий по художественной красоте, но чётко выражающий мысль поэта.

Перевод В. Куприянова

Деревья в буре вешней поры
я вижу, они порывами с юга
мне в окна ветвями стучат упруго,
и вести такие разносит округа,
что я бы не выдержал их без друга,
не полюбил бы их без сестры.

Грядет гроза, преображая
и лес, и высоту, и ширь,
здесь нет ни возраста, ни края,
окрестность, вечность набирая,
как будто вписана в псалтирь.

Мы лишь ничтожному перечим,
нас бури повергают ниц,
но если дать себя увлечь им,
мы суть свою увековечим
без имени и без границ.

Победы наши значат мало,
успех нас только умалит.
возвышенному не пристало
претерпевать от нас обид.

(Кликните, чтобы почитать, что спрятано под катом)...

Дерзну сказать - прекрасен перевод Б. Пастернака. И такое пессимистичное отношение к жизни у господина Рильке. Он натуральный фаталист!

Окс4 писал(а): ↑

24 июн 2022, 12:24

Созерцание

...Как мелки с жизнью наши споры,
Как крупно то, что против нас.
Когда б мы поддались напору
Стихии, ищущей простора,

Мы выросли бы во сто раз.
Все, что мы побеждаем, — малость.
Нас унижает наш успех...

И всё же!

Я привык бродить один
И глядеть в чужие окна,
В суете немых картин
Отражаться в мокрых стеклах.
Мне хотелось бы узнать,
Что вас ждет и что тревожит ваши сны,
Но вот опять приходит ночь,
И день напрасно прожит...

Мы устали от потерь,
А находим слишком редко.
Мы скитались, а теперь
Мы живем в хрустальных клетках.
И теперь чужая радость
Не осушит наших слез, и нам осталось
Только ждать, какая малость,
Звать того, кто не придет.

Трудно ждать, себе не веря,
Все стерпеть - еще труднее.
Зажгите свет, откройте двери!
Быть может, мы еще успеем,
Быть может, мы еще услышим
Грохот льдин в реке, и я из дома вышел,
И увидел: я один,
И только снег на крышах...

И я бежал из ледяного плена,
Мне было мало на земле тепла.
Но я не сдался, я - солдат Вселенной
В мировой войне добра и зла.
И я обрушил тучи жгучих молний
В этот мир молчания и льда.
А на земле как всегда
То зима, то весна...

Группа "Воскресение", Алексей Романов

Разнотравье, конец июня,
Вдохновение родного края.
Самый долгий день накануне
Нас побаловал и растаял.

У природы пора блаженства
В каждой бабочке и травинке,
В каждом пестике совершенство,
Совершенство в любой тычинке.

Вся Земля - разнотравье сада,
Но в плену у цивилизаций.
Пыльный город свои громады
Распростёр в тишине акаций.

Дымом ада коптят заводы,
Дождь кислотный планету мочит;
Поспешила, увы, природа,
Нам вручив столько полномочий.

На дороге к познанью вечной
Мы немало уже успели,
Но шуршанье стрекоз над речкой
Гармоничней любой свирели.

Ещё долго качаться кронам
И расти траве под ногами;
До гармонии далеко нам
И нескоро нам быть богами.

Николай Гончаров.

Райнер Мария Рильке

из Сонетов к Орфею
Даже если, тихий друг, ты болен,
умножаешь ты дыханьем даль,
поднимись на срубы колоколен
и звони, чтобы твоя печаль

крепла, находила, чем питаться,
и найти могла себя в ином;
горек твой напиток, может статься,
с духом соберись и стань вином.

Изобильем тронутый ночным,
на распутье жди: возможна встреча,
кто бы темноту ни пересек.

Даже позабытый всем земным,
говори земле: я лишь предтеча,
а воде скажи: я здесь навек.
Перевод В.Микушевича


Вечер
Одежды вечер медленно сменяет,
ложась на ветви сада бахромой;
ты смотришь, как миры на небе тают —
один вознёсся, падает другой;

и ты покинут на земле знакомой,
навек не присягнувший никому:
ни сумраку умолкнувшего дома,
ни свету звёзд, поднявшихся во тьму, —

и нет дороги для тебя иной,
чем, осознав и очертив границы,
в большой и тесной жизни становиться
попеременно камнем и звездой.
Перевод Е.Витковского


Испанская танцовщица
Как спичка, чиркнув, через миг-другой
Выбрасывает языками пламя,
Так, вспыхнув, начинает танец свой
Она, в кольцо зажатая толпой
И кружится всё ярче и упрямей.

И вот - вся пламя с головы до пят.

Воспламенившись, волосы горят,
И жертвою в рискованной игре
Она сжигает платье на костре,
В котором изгибаются, как змеи,
Трепещущие руки, пламенея.

И вдруг она, зажав огонь в горстях,
Его о землю разбивает в прах
Высокомерно, плавно, величаво,
А пламя в бешенстве перед расправой
Ползёт и не сдаётся и грозит.
Но точно, и отточено, и чётко,
Чеканя каждый жест, она разит
Огонь своей отчётливой чечёткой.
Перевод К.Богатырёва


Лунная ночь
Ночь так ясна, бездонна и безлика.
Уснувший замок. Полная луна.
На башне бьют часы, и глубина
приемлет звук, безмолвием полна.
Потом крик сторожа и эхо крика.
И ветерок. И снова тишина.
И словно пробудившись ото сна,
печально где-то произносит скрипка:
Любимая…
Перевод Т. Сильман.

Оксана!
"И нет дороги для тебя иной,
чем, осознав и очертив границы,
в большой и тесной жизни становиться
попеременно камнем и звездой. "
И о танцовщице - очень ярко!

Рильке - прекрасен!

"Сознаю свою вину,
меру, степень, глубину!.. "

Интересные метафоры, очень изобразительное стихотворение, красота.
И платье - жасминовое!

Игорь Северянин

"Кензели"

В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
По аллее олуненной Вы проходите морево…
Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева,
А дорожка песочная от листвы разузорена —
Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый.

Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная…
Упоенье любовное Вам судьбой предназначено…
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
Вы такая эстетная, Вы такая изящная…
Но кого же в любовники? и найдется ли пара Вам?

Ножки пледом закутайте дорогим, ягуаровым,
И, садясь комфортабельно в ландолете бензиновом,
Жизнь доверьте Вы мальчику в макинтоше резиновом,
И закройте глаза ему Вашим платьем жасминовым —
Шумным платьем муаровым, шумным платьем муаровым!..

Оксана,
Катя,
спасибо! Украшаете жизнь!

Галина, Катя, спасибо.

Алексей Толстой
Средь шумного бала, случайно

Средь шумного бала, случайно,
В тревоге мирской суеты,
Тебя я увидел, но тайна
Твои покрывала черты.

Лишь очи печально глядели,
А голос так дивно звучал,
Как звон отдаленной свирели,
Как моря играющий вал.

Мне стан твой понравился тонкий
И весь твой задумчивый вид,
А смех твой, и грустный и звонкий,
С тех пор в моем сердце звучит.

В часы одинокие ночи
Люблю я, усталый, прилечь —
Я вижу печальные очи,
Я слышу веселую речь;

И грустно я так засыпаю,
И в грезах неведомых сплю…
Люблю ли тебя — я не знаю,
Но кажется мне, что люблю!

Алексей Толстой
Благовест

Среди дубравы
Блестит крестами
Храм пятиглавый
С колоколами.

Их звон призывный
Через могилы
Гудит так дивно
И так уныло!

К себе он тянет
Неодолимо,
Зовет и манит
Он в край родимый,

В край благодатный,
Забытый мною, —
И, непонятной
Томим тоскою,

Молюсь, и каюсь я,
И плачу снова,
И отрекаюсь я
От дела злого;

Далеко странствуя
Мечтой чудесною,
Через пространства я
Лечу небесные,

И сердце радостно
Дрожит и тает,
Пока звон благостный
Не замирает…

Sania писал(а): ↑

03 июл 2022, 04:52

Алексей Толстой
Благовест

Среди дубравы
Блестит крестами
Храм ...

Сания! Ах, как хорошо!

Храм Покрова на Нерли

Белая церковь на фоне небесного ситца,
Полная нежности и неземного покоя,
Тихо и кротко в свое отраженье глядится,
Сердцу даря утешенье своей красотою.

На белокаменных, к небу стремящихся стенах
Сам царь Давид-псалмопевец и странные птицы
Песни поют вот уж восемь столетий. В легендах
Горькая память создания храма хранится.

Князь был великий когда-то – Андрей Боголюбский.
Телом и духом силен был, и ликом был светел.
Грады и храмы он строил на севере русском,
Их защищал от воинственных южных соседей.

Победоносным поход был далекий булгарский,
Страшной и скорой была над врагами расправа,
Славной добыча была и поистине царской.
Только для княжича юного, для Изяслава,

Сына Андрея, последним поход оказался -
Ранен был княжич в жестокой и яростной сече,
Умер от ран, и в далекой земле он остался.
Скорбные вести отцовские сгорбили плечи.

И повелел князь, чтоб в память о сыне любимом,
Там, где сливается Нерль с полноводною Клязьмой,
Выстроить храм красоты несказанной и дивной
За год всего. Но не легче от этого князю.

Острая боль, как заноза под ногтем, засела,
В сердце застряла тупою и ржавой иголкой,
Тянет колодезным воротом душу из тела -
Нет, никогда не воротишь сыночка. Но только

Не затворилось в монашью угрюмую келью,
Не придавило тяжелой могильной плитою -
Белой лебедушкой горькое горе взлетело
Над голубой и прозрачной речною водою,

Средь шелестящей листвы и снегов непорочности,
Под листопадом осенним и ливнями вешними
Напоминая о жизни земной краткосрочности
И о блаженстве всех плачущих – ибо утешатся.

Арман