Любимые стихи

[Окс4]

Мыльные пузыри

На склоне жизни облекая в слово
Дум и занятий многолетних мед,
Из понятого и пережитого
Старик свой труд итоговый плетет

С мечтой о славе свой затеяв труд,
Намаявшись в архивах и читальнях,
Юнец-студент спешит вложить в дебют
Все глубину прозрений гениальных.

Пуская из тростинки пузыри
И видя, как взлетающая пена
Вдруг расцветает пламенем зари,
Малыш на них глядит самозабвенно.

Старик, студент, малыш — любой творит
Из пены майи дивные виденья,
По существу лишенные значенья,
Но через них нам вечный свет открыт,
А он, открывшись, радостней горит.

Герман Гессе
Перевод Соломона Апта

[Окс4]

Вся красота в тебе откуда эта…

Вся красота в тебе откуда эта,
Вся стать твоя, обличие твоё!
Тебе весь мир не пара для дуэта.
Раз молодость в тебе, то всё – старьё,
Раз жизнь в тебе, ждёт всё своей кончины,
Раз сила есть в тебе, то жалок свет,
Раз совершенство ты, весь мир – руины,
Раз небо ты, то никого там нет!

Рикарда Хух
Перевод Вячеслава Маринина

[Окс4]

Песни в камышах

Солнечный закат;
Чёрны облака,
Ветры прочь летят,
Душно, и тоска.

Молний огневых
Борозды бегут;
Быстрый образ их
Озаряет пруд.

Мнится, ты — со мной,
В чёткости зарниц,
Волосы — волной,
Взоры — взмахи птиц.

Николаус Линау
Перевод Константина Бальмонта

[Окс4]

Ромашка

Под шляпкой, облитою солнечным соком,
Она примеряла зелёный платок,
Неслышно присев в реверансе глубоком,
Когда ей в лицо вдруг подул ветерок.
Головкою жёлтой легонько тряхнула,
Как будто промолвив: «Такие дела … »
Затем, поклонившись соседке, шепнула:
«Зима умерла».

Алан Александр Милн
Перевод Дарьи Макух

[Окс4]

Стрела и песня

Стрелу из лука я пустил
Не знал я, где она упала;
Напрасно взор за ней следил,
Она мелькнула и пропала.

На ветер песню бросил я:
Звук замер где-то в отдаленьи…
Куда упала песнь моя
Не мог сказать я в то мгновенье.

Немного лет спустя, потом
Стрела нашлась, в сосне у луга,
Свою же песню целиком
Нашел я в теплом сердце друга.

Генри Уодсворт Лонгфелло
Перевод Д. Михаловского

[Branchette]

На пороге

Скажи, в собачью эту стужу
Куда податься?
На ужин? Но сначала нужно
Проголодаться.

А я с утра в себя пихаю,
Как в печь уголья,
Кромсаю, жарю, запекаю,
Одно, другое.

Сначала перцем посыпаю,
Потом корицей,
Чтобы под утро засыпая,
Не раствориться.

Пока там воет, заметает,
Стучит калиткой,
Я выпекаю на сметане,
Добавив сливки.

Как будто нас, таких пузатых,
Нелепых, голых,
Спасает свет, спасает запах,
Спасает голод.

Спасает вкус заморских специй.
Всё, что дано нам -
Корица, смесь цветного перца
И кардамона.

Так приходи ко мне на ужин,
Я наготовлю,
Мы встанем на пороге стужи -
Мы наготове.

Мы воины, мы отвечаем
За мир народов.
Ты - с пирогом и чашкой чая.
Я - с бутербродом.

#тексты_встолбик
Аля Хайтлина

[Branchette]

Как воздух повлажнел - ещё не дождь,
Но словно сняли матовую плёнку.
И запах - как по лестнице несёшь
В машине задремавшего ребёнка,
И он во сне прерывисто вздохнёт.
Вот так же пахнет -
Молоко и мёд.

И ссоры не забыты, и еда
Размазанная к мордочке прилипла,
И эхо от "да больше никогда"
От "хватит же", от "это неприлично"
Ещё звучит. И ноша нелегка.
Но запах мёда.
Запах молока.

Сперва не успеваешь рисовать -
Жара, жара, дела без перерыва
Потом не успеваешь целовать,
Потом не успеваешь быть счастливой,
И вдруг в награду - лестничный пролёт,
В дыханье сонном молоко и мёд.

Ты обещаешь завтра стать смелей
И собранней. И записать, что были -
Смотрели на коров и на шмелей,
Что время находили - и любили.
Как будто есть, чем заплатить за вход
Когда придётся - молоко и мёд.

А дождь придёт - сначала по одной
Ударят капли, а потом всё чаще,
Но спит дитя, и город под водой
Становится раскрашенным, блестящим,
Проснёшься - и в окне средь облаков
Увидишь солнце,
Мёд и молоко.

#тексты_встолбик

[fevralka]

Памяти Александра Градского...

Оглянись, незнакомый прохожий,
Мне твой взгляд неподкупный знаком…
Может, я это, – только моложе,
Не всегда мы себя узнаём…
Ничто на Земле не проходит бесследно.
И юность ушедшая все же бессмертна.
Как молоды мы были,
Как молоды мы были,
Как искренне любили,
Как верили в себя!

Нас тогда без усмешек встречали
Все цветы на дорогах земли…
Мы друзей за ошибки прощали,
Лишь измены простить не могли.
Ничто на Земле не проходит бесследно.
И юность ушедшая все же бессмертна.
Как молоды мы были,
Как молоды мы были,
Как искренне любили,
Как верили в себя!

Первый тайм мы уже отыграли
И одно лишь сумели понять:
Чтоб тебя на земле не теряли,
Постарайся себя не терять!
Ничто на Земле не проходит бесследно.
И юность ушедшая все же бессмертна.
Как молоды мы были,
Как молоды мы были,
Как искренне любили,
Как верили в себя!

В небесах отгорели зарницы,
И в сердцах утихает гроза.
Не забыть нам любимые лица.
Не забыть нам родные глаза…
Ничто на Земле не проходит бесследно.
И юность ушедшая все же бессмертна.
Как молоды мы были,
Как молоды мы были,
Как искренне любили,
Как верили в себя!..

Слова - Н.Добронравов, музыка - А. Пахмутова. "Как молоды мы были ..."
Исполнение - Александр Градский.

[Окс4]

Максимилиан Волошин
Дети солнечно-рыжего меда


Дети солнечно-рыжего меда
И коричнево-красной земли —
Мы сквозь плоть в темноте проросли,
И огню наша сродна природа.
В звездном улье века и века
Мы, как пчелы у чресл Афродиты,
Вьемся, солнечной пылью повиты,
Над огнем золотого цветка.

[Окс4]

Ляля Нечерная
Выбирал мальчишка розу осторожно

Выбирал мальчишка розу осторожно,
Так, чтоб остальные не помять,
Продавщица глянула тревожно:
Помогать ему, не помогать?

Тоненькими пальцами в чернилах,
Натыкаясь на цветочные шипы,
Выбрал ту, которая раскрыла
По утру сегодня лепестки.

Выгребая свою мелочь из карманов,
На вопрос — кому он покупал?
Засмущался как-то очень странно:
«Маме…»,- еле слышно прошептал.

-День рожденья, ей сегодня тридцать…
Мы с ней очень близкие друзья.
Только вот лежит она в больнице,
Скоро будет братик у меня.

Убежал. А мы стояли с продавщицей,
Мне — за сорок, ей – за пятьдесят.
Женщинами стоило родиться,
Чтобы вот таких растить ребят.

[Окс4]

Баллада о герани и буране

Счастливой будет пусть любовь,
Но о любви иной
Моя баллада про герань
И вихрь ледяной.

Он в полдень увидал ее
В оттаявшем окне,
Где весело ручной щегол
Насвистывал над ней.

Однако, увидав герань,
Буран метнулся прочь
И снова прилетел к окну,
Когда настала ночь.

Он ведал все про снег и лед,
Студеный день и тьму,
А вот любовь была совсем
Неведома ему.

Буран кружил перед окном
И тяжело вздыхал,
Что дружно подтверждают все,
Кто в эту ночь не спал.

Он так томился, что герань
Почти уже была
Готова с ветром улететь
От света и тепла.

Но так и не смогла ему
Сказать ни «да», ни «нет».
За сотни миль от тех окон
Буран встречал рассвет.

Роберт Фрост
Перевод Б. Хлебникова

[Розмари]

Памяти Александра Градского...

Оглянись, незнакомый прохожий...

Семён Кирсанов.
Строки в скобках


Жил-был — я.
(Стоит ли об этом?)
Шторм бил в мол.
(Молод был и мил...)
В порт плыл флот.
(С выигрышным билетом
жил-был я.)
Помнится, что жил.

Зной, дождь, гром.
(Мокрые бульвары...)
Ночь. Свет глаз.
(Локон у плеча...)
Шли всю ночь.
(Листья обрывали...)
«Мы», «ты», «я» нежно лепеча.

Знал соль слез
(Пустоту постели...)
Ночь без сна
(Сердце без тепла) —
гас, как газ, город опустелый.
(Взгляд без глаз, окна без стекла).
Где ж тот снег?
(Как скользили лыжи!)
Где ж тот пляж?
(С золотым песком!)
Где тот лес?
(С шепотом — «поближе».)
Где тот дождь?
(«Вместе, босиком!»)
Встань. Сбрось сон.
(Не смотри, не надо...)
Сон не жизнь.
(Снилось и забыл).
Сон как мох
в древних колоннадах.
(Жил-был я...)
Вспомнилось, что жил.

[Oreshka]

печальный день...еще один титан...

[Окс4]

Юрий Левитанский
Сон о забытой роли
1970 г.

Мне снится, что в некоем зале,
где я не бывал никогда,
играют какую-то пьесу.
И я приезжаю туда.

Я знаю, что скоро мой выход.
Я вверх по ступеням бегу.
Но как называется пьеса,
я вспомнить никак не могу.

Меж тем я решительно знаю
по прихоти сна моего,
что я в этой пьесе играю,
но только не помню — кого.

Меж тем я отчетливо помню —
я занят в одной из ролей.
Но я этой пьесы не знаю
и роли не помню своей.

Сейчас я шагну обреченно,
кулисы раздвинув рукой.
Но я не играл этой роли
и пьесы не знаю такой.

Там, кажется, ловят кого-то.
И смута стоит на Руси.
И кто-то взывает:
— Марина,
помилуй меня и спаси!

И кажется, он самозванец.
И кто-то торопит коней.
Но я этой пьесы не знаю.
Я даже не слышал о ней.

Не знаю, не слышал, не помню.
В глаза никогда не видал.
Ну разве что в детстве когда-то
подобное что-то читал.

Ну разве что в давние годы,
когда еще школьником был,
учил я подобное что-то,
да вскоре, видать, позабыл.

И должен я выйти на сцену
и весь этот хаос облечь
в поступки, движенья и жесты,
в прямую и ясную речь.

Я должен на миг озариться
и сразу,
шагнув за черту,
какую-то длинную фразу
легко подхватить на лету.

И сон мой все время на грани,
на крайнем отрезке пути,
где дальше идти невозможно,
и все-таки надо идти.

Сейчас я шагну обреченно,
кулисы раздвинув рукой.
Но я не играл этой роли
и пьесы не знаю такой.

Я все еще медлю и медлю.
Но круглый
оранжевый свет
ко мне подступает вплотную,
и мне уже выхода нет.

[Окс4]

Юрий Левитанский
Говорили — ладно, потерпи...

Говорили — ладно, потерпи,
время — оно быстро пролетит.

Пролетело.

Говорили — ничего, пройдет,
станет понемногу заживать.

Заживало.

Станет понемногу заживать,
буйною травою зарастать.

Зарастало.

Время лучше всяких лекарей,
время твою душу исцелит.

Исцелило.

Ну и ладно, вот и хорошо,
смотришь — и забылось наконец.

Не забылось.

В памяти осталось — просто в щель,
как зверек, забилось.

День такой-то, 1976