Любимые стихи
Re: Любимые стихи
Катюша, да.
Вера напомнила восхитительный фильм Сергея Параджанова " Цвет граната".
Перевод с азербайджанского
А. Тарковского
Какую ты преследовала цель,
Когда в тот миг уста твои молчали?
Я болен, яр. Твои глаза — ужель
Моих кровавых слез не замечали?
Приди, взгляни, метни в меня копье!
Я сам подставлю грудь под острие.
Скажи, зачем, сокровище мое,
Конец любви пришел в ее начале?
Джан, отзовись на мой протяжный стон,
Ты выжимаешь сердце, как лимон,
Я на позор тобою обречен, —
Когда певцу бесчестие прощали?
В моем краю мелькнула джан, как тень,
Не оживет застреленный олень.
Без добрых дел проходит долгий день.
Я по своей вине томлюсь в печали.
Саят-Нова сказал: «Я на свечу,
Как бабочка влюбленная, лечу,
В огне любви я так сгореть хочу,
Чтоб искры яр мою не обжигали!»
Вера напомнила восхитительный фильм Сергея Параджанова " Цвет граната".
Перевод с азербайджанского
А. Тарковского
Какую ты преследовала цель,
Когда в тот миг уста твои молчали?
Я болен, яр. Твои глаза — ужель
Моих кровавых слез не замечали?
Приди, взгляни, метни в меня копье!
Я сам подставлю грудь под острие.
Скажи, зачем, сокровище мое,
Конец любви пришел в ее начале?
Джан, отзовись на мой протяжный стон,
Ты выжимаешь сердце, как лимон,
Я на позор тобою обречен, —
Когда певцу бесчестие прощали?
В моем краю мелькнула джан, как тень,
Не оживет застреленный олень.
Без добрых дел проходит долгий день.
Я по своей вине томлюсь в печали.
Саят-Нова сказал: «Я на свечу,
Как бабочка влюбленная, лечу,
В огне любви я так сгореть хочу,
Чтоб искры яр мою не обжигали!»
Re: Любимые стихи
Оксана, как сильно!
И... любимый "Атос"!
И... любимый "Атос"!
Re: Любимые стихи
Катя,
Re: Любимые стихи
Вера, спасибо! обязательно прочту!
А я сразу обняла свою:
САЯТ-НОВА, издательство "Советский писатель", 1982.
В переводах В.Брюсова, М. Лозинского, А. Тарковского, С. Шервинского,..
А я сразу обняла свою:
САЯТ-НОВА, издательство "Советский писатель", 1982.
В переводах В.Брюсова, М. Лозинского, А. Тарковского, С. Шервинского,..
Re: Любимые стихи
****
Ты запрокидываешь голову —
Затем, что ты гордец и враль.
Какого спутника весёлого
Привёл мне нынешний февраль!
Позвякивая карбованцами
И медленно пуская дым,
Торжественными чужестранцами
Проходим городом родным.
Чьи руки бережные нежили
Твои ресницы, красота,
Когда, и как, и кем, и много ли
Целованы твои уста —
Не спрашиваю. Дух мой алчущий
Переборол сию мечту.
В тебе божественного мальчика —
Десятилетнего я чту.
Помедлим у реки, полощущей
Цветные бусы фонарей.
Я доведу тебя до площади,
Видавшей отроков-царей…
Мальчишескую боль высвистывай
И сердце зажимай в горсти…
— Мой хладнокровный, мой неистовый
Вольноотпущенник — прости!
18 февраля 1916
М. Цветаева О. Э. Мандельштаму
Ты запрокидываешь голову —
Затем, что ты гордец и враль.
Какого спутника весёлого
Привёл мне нынешний февраль!
Позвякивая карбованцами
И медленно пуская дым,
Торжественными чужестранцами
Проходим городом родным.
Чьи руки бережные нежили
Твои ресницы, красота,
Когда, и как, и кем, и много ли
Целованы твои уста —
Не спрашиваю. Дух мой алчущий
Переборол сию мечту.
В тебе божественного мальчика —
Десятилетнего я чту.
Помедлим у реки, полощущей
Цветные бусы фонарей.
Я доведу тебя до площади,
Видавшей отроков-царей…
Мальчишескую боль высвистывай
И сердце зажимай в горсти…
— Мой хладнокровный, мой неистовый
Вольноотпущенник — прости!
18 февраля 1916
М. Цветаева О. Э. Мандельштаму
Re: Любимые стихи
Я был только тем, чего ты касалась ладонью…
Я был только тем, чего
ты касалась ладонью,
над чем в глухую, воронью
ночь склоняла чело.
Я был лишь тем, что ты
там, внизу, различала:
смутный облик сначала,
много позже — черты.
Это ты, горяча,
ошую, одесную
раковину ушную
мне творила, шепча.
Это ты, теребя
штору, в сырую полость
рта вложила мне голос,
окликавший тебя.
Я был попросту слеп.
Ты, возникая, прячась,
даровала мне зрячесть.
Так оставляют след.
Так творятся миры.
Так, сотворив их, часто
оставляют вращаться,
расточая дары.
Так, бросаем то в жар,
то в холод, то в свет, то в темень,
в мирозданьи потерян,
кружится шар.
1981 г.
Иосиф Бродский
Я был только тем, чего
ты касалась ладонью,
над чем в глухую, воронью
ночь склоняла чело.
Я был лишь тем, что ты
там, внизу, различала:
смутный облик сначала,
много позже — черты.
Это ты, горяча,
ошую, одесную
раковину ушную
мне творила, шепча.
Это ты, теребя
штору, в сырую полость
рта вложила мне голос,
окликавший тебя.
Я был попросту слеп.
Ты, возникая, прячась,
даровала мне зрячесть.
Так оставляют след.
Так творятся миры.
Так, сотворив их, часто
оставляют вращаться,
расточая дары.
Так, бросаем то в жар,
то в холод, то в свет, то в темень,
в мирозданьи потерян,
кружится шар.
1981 г.
Иосиф Бродский
Re: Любимые стихи
Пророчество
М. Б.
Мы будем жить с тобой на берегу,
отгородившись высоченной дамбой
от континента, в небольшом кругу,
сооруженном самодельной лампой.
Мы будем в карты воевать с тобой
и слушать, как безумствует прибой,
покашливать, вздыхая неприметно,
при слишком сильных дуновеньях ветра.
Я буду стар, а ты — ты молода.
Но выйдет так, как учат пионеры,
что счет пойдет на дни — не на года, —
оставшиеся нам до новой эры.
В Голландии своей наоборот
мы разведем с тобою огород
и будем устриц жарить за порогом
и солнечным питаться осьминогом.
Пускай шумит над огурцами дождь,
мы загорим с тобой по-эскимосски,
и с нежностью ты пальцем проведешь
по девственной, нетронутой полоске.
Я на ключицу в зеркало взгляну
и обнаружу за спиной волну
и старый гейгер в оловянной рамке
на выцветшей и пропотевшей лямке.
Придет зима, безжалостно крутя
осоку нашей кровли деревянной.
И если мы произведем дитя,
то назовем Андреем или Анной.
Чтоб, к сморщенному личику привит,
не позабыт был русский алфавит,
чей первый звук от выдоха продлится
и, стало быть, в грядущем утвердится.
Мы будем в карты воевать, и вот
нас вместе с козырями отнесет
от берега извилистость отлива.
И наш ребенок будет молчаливо
смотреть, не понимая ничего,
как мотылек колотится о лампу,
когда настанет время для него
обратно перебраться через дамбу.
1965 г.
Иосиф Бродский
М. Б.
Мы будем жить с тобой на берегу,
отгородившись высоченной дамбой
от континента, в небольшом кругу,
сооруженном самодельной лампой.
Мы будем в карты воевать с тобой
и слушать, как безумствует прибой,
покашливать, вздыхая неприметно,
при слишком сильных дуновеньях ветра.
Я буду стар, а ты — ты молода.
Но выйдет так, как учат пионеры,
что счет пойдет на дни — не на года, —
оставшиеся нам до новой эры.
В Голландии своей наоборот
мы разведем с тобою огород
и будем устриц жарить за порогом
и солнечным питаться осьминогом.
Пускай шумит над огурцами дождь,
мы загорим с тобой по-эскимосски,
и с нежностью ты пальцем проведешь
по девственной, нетронутой полоске.
Я на ключицу в зеркало взгляну
и обнаружу за спиной волну
и старый гейгер в оловянной рамке
на выцветшей и пропотевшей лямке.
Придет зима, безжалостно крутя
осоку нашей кровли деревянной.
И если мы произведем дитя,
то назовем Андреем или Анной.
Чтоб, к сморщенному личику привит,
не позабыт был русский алфавит,
чей первый звук от выдоха продлится
и, стало быть, в грядущем утвердится.
Мы будем в карты воевать, и вот
нас вместе с козырями отнесет
от берега извилистость отлива.
И наш ребенок будет молчаливо
смотреть, не понимая ничего,
как мотылек колотится о лампу,
когда настанет время для него
обратно перебраться через дамбу.
1965 г.
Иосиф Бродский
Re: Любимые стихи
Твои глаза
Я видел разными твои глаза:
Когда затишье в них, когда гроза,
Когда они светлы, как летний день,
Когда они темны, как ночи тень,
Когда они, как горные озера,
Из-под бровей глядят прозрачным взором.
Я видел их, когда им что-то снится,
Когда их прячут длинные ресницы,
Смеющимися видел их, бывало,
Печальными, глядящими устало-
Склонившимися над моей строкой…
Они забрали ясность и покой
Моих невозмутимых раньше глаз, —
А я, чудак, пою их в сотый раз.
Расул Гамзатов
Я видел разными твои глаза:
Когда затишье в них, когда гроза,
Когда они светлы, как летний день,
Когда они темны, как ночи тень,
Когда они, как горные озера,
Из-под бровей глядят прозрачным взором.
Я видел их, когда им что-то снится,
Когда их прячут длинные ресницы,
Смеющимися видел их, бывало,
Печальными, глядящими устало-
Склонившимися над моей строкой…
Они забрали ясность и покой
Моих невозмутимых раньше глаз, —
А я, чудак, пою их в сотый раз.
Расул Гамзатов
Re: Любимые стихи
Оксана,
Re: Любимые стихи
Катюша
Ангел дураков
Мы бы здесь давным-давно пропали,
но Господь, по счастью, не таков.
Чтоб из нас не выпали детали,
есть на свете ангел дураков.
В понедельник или в воскресенье —
мне узнать про это не с руки —
нам его послали во спасенье:
там у них вверху не дураки!
Он нас ночью утешает: «Тише!» —
если вдруг отчаянье грызёт.
Он нас ловит, падающих с крыши,
и на скорой помощи везёт.
В слипшихся, насквозь промокших платьях,
в водорослях, залепивших рот,
он несёт нас бережно в объятьях,
невредимых, на берег кладёт.
Он следит, кого и кто обидел,
возле печки тушит угольки.
Говорят, его никто не видел.
Что с нас взять — вестимо, дураки!
Чтобы мы в потёмках не плутали,
чтоб уж точно, чтоб наверняка,
он включает фонари в квартале —
чтоб дурак увидел дурака.
А потом сквозь сумерки и вьюгу
добрый ангел, улетая ввысь,
бросит нас в объятия друг к другу,
чтобы мы здесь не перевелись.
Наталья Ванханен
Ангел дураков
Мы бы здесь давным-давно пропали,
но Господь, по счастью, не таков.
Чтоб из нас не выпали детали,
есть на свете ангел дураков.
В понедельник или в воскресенье —
мне узнать про это не с руки —
нам его послали во спасенье:
там у них вверху не дураки!
Он нас ночью утешает: «Тише!» —
если вдруг отчаянье грызёт.
Он нас ловит, падающих с крыши,
и на скорой помощи везёт.
В слипшихся, насквозь промокших платьях,
в водорослях, залепивших рот,
он несёт нас бережно в объятьях,
невредимых, на берег кладёт.
Он следит, кого и кто обидел,
возле печки тушит угольки.
Говорят, его никто не видел.
Что с нас взять — вестимо, дураки!
Чтобы мы в потёмках не плутали,
чтоб уж точно, чтоб наверняка,
он включает фонари в квартале —
чтоб дурак увидел дурака.
А потом сквозь сумерки и вьюгу
добрый ангел, улетая ввысь,
бросит нас в объятия друг к другу,
чтобы мы здесь не перевелись.
Наталья Ванханен
- Lastochka23
- Опытный платочник
- Сообщения: 1609
- Зарегистрирован: 03 ноя 2017, 00:23
Re: Любимые стихи
Девочки, спасибо всем вам, кто наполняет светом и смыслами эту тему!
Моя записная книжка за последнее время пополнилась современной поэзией:
***
Час пик в январе. Раздражительный час –
Все в пробке одной, копошатся как мухи!
Московская трасса решает за нас
кому и когда выдвигаться на муки.
Толпится, толкается, мрачно жужжит
Вся полупровинция, полустолица,
Не снег и не дождь, а такое лежит,
что проще повеситься, чем утопиться.
Промозглая жадность, испарина, дрожь…
Но жизнь пробивается медленным вздохом!
Ее не смущает размытая ложь,
И ей наплевать, что застряла эпоха…
И ты – среди всех, раздражаясь на всех.
И сам – раздраженья чужого причина.
И разом на мир раздражается снег,
А может, и дождик, что неразличимо…
(Екатерина Преснякова)
***
Всё реже хочется прощать.
Всё чаще хочется прощаться.
И ничего не обещать.
И где не ждут - не возвращаться.
Всё больше хочется закрыть
Глаза, а может быть и душу.
И всё сопрятать, всё сокрыть
В себе... И только сердце слушать.
Как жадно хочется молчать!
Быть словно зритель на премьере.
И впредь ни разу не стучать
В захлопнутые кем-то двери…
(Юлия Козырева)
Не сказать, чтобы эти стихи стали любимыми, да и весьма мрачные, но под «серые погоды» заходят хорошо.
Ещё читала одиозного Александра Тинякова, «паука Серебряного века», «Смердякова русской поэзии». То, что в записную книжку перенесла, копировать не буду - не все любят чёрный юмор. Да и неуместен он здесь и сейчас, кажется…
Моя записная книжка за последнее время пополнилась современной поэзией:
***
Час пик в январе. Раздражительный час –
Все в пробке одной, копошатся как мухи!
Московская трасса решает за нас
кому и когда выдвигаться на муки.
Толпится, толкается, мрачно жужжит
Вся полупровинция, полустолица,
Не снег и не дождь, а такое лежит,
что проще повеситься, чем утопиться.
Промозглая жадность, испарина, дрожь…
Но жизнь пробивается медленным вздохом!
Ее не смущает размытая ложь,
И ей наплевать, что застряла эпоха…
И ты – среди всех, раздражаясь на всех.
И сам – раздраженья чужого причина.
И разом на мир раздражается снег,
А может, и дождик, что неразличимо…
(Екатерина Преснякова)
***
Всё реже хочется прощать.
Всё чаще хочется прощаться.
И ничего не обещать.
И где не ждут - не возвращаться.
Всё больше хочется закрыть
Глаза, а может быть и душу.
И всё сопрятать, всё сокрыть
В себе... И только сердце слушать.
Как жадно хочется молчать!
Быть словно зритель на премьере.
И впредь ни разу не стучать
В захлопнутые кем-то двери…
(Юлия Козырева)
Не сказать, чтобы эти стихи стали любимыми, да и весьма мрачные, но под «серые погоды» заходят хорошо.
Ещё читала одиозного Александра Тинякова, «паука Серебряного века», «Смердякова русской поэзии». То, что в записную книжку перенесла, копировать не буду - не все любят чёрный юмор. Да и неуместен он здесь и сейчас, кажется…
Re: Любимые стихи
Для школьного возрастаLastochka23 писал(а): ↑10 фев 2023, 09:14
***
Всё реже хочется прощать.
Всё чаще хочется прощаться...
(Юлия Козырева)
М. Б.
Ты знаешь, с наступленьем темноты
пытаюсь я прикидывать на глаз,
отсчитывая горе от версты́,
пространство, разделяющее нас.
И цифры как-то сходятся в слова,
откуда приближаются к тебе
смятенье, исходящее от А,
надежда, исходящая от Б.
Два путника, зажав по фонарю,
одновременно движутся во тьме,
разлуку умножая на зарю,
хотя бы и не встретившись в уме.
1964 г.
Иосиф Бродский
ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ
ЕЩЁ ДАЛЁКО МНЕ ДО ПАТРИАРХА...
Ещё далёко мне до патриарха,
Ещё на мне полупочтенный возраст,
Ещё меня ругают за глаза
На языке трамвайных перебранок,
В котором нет ни смысла, ни аза:
Такой-сякой! Ну что ж, я извиняюсь,
Но в глубине ничуть не изменяюсь.
Когда подумаешь, чем связан с миром,
То сам себе не веришь: ерунда!
Полночный ключик от чужой квартиры,
Да гривенник серебряный в кармане,
Да целлулоид фильмы воровской.
Я, как щенок, кидаюсь к телефону
На каждый истерический звонок.
В нём слышно польское: "дзенкую, пане",
Иногородний ласковый упрёк
Иль неисполненное обещанье.
Всё думаешь, к чему бы приохотиться
Посереди хлопушек и шутих, -
Перекипишь, а там, гляди, останется
Одна сумятица и безработица:
Пожалуйста, прикуривай у них!
То усмехнусь, то робко приосанюсь
И с белорукой тростью выхожу;
Я слушаю сонаты в переулках,
У всех ларьков облизываю губы,
Листаю книги в глыбких подворотнях -
И не живу, и всё таки живу.
Я к воробьям пойду и к репортёрам,
Я к уличным фотографам пойду, -
И в пять минут - лопаткой из ведёрка -
Я получу своё изображенье
Под конусом лиловой шах-горы.
А иногда пущусь на побегушки
В распаренные душные подвалы,
Где чистые и честные китайцы
Хватают палочками шарики из теста,
Играют в узкие нарезанные карты
И водку пьют, как ласточки с Ян-дзы.
Люблю разъезды скворчащих трамваев,
И астраханскую икру асфальта,
Накрытую соломенной рогожей,
Напоминающей корзинку асти,
И страусовы перья арматуры
В начале стройки ленинских домов.
Вхожу в вертепы чудные музеев,
Где пучатся кащеевы Рембрандты,
Достигнув блеска кордованской кожи,
Дивлюсь рогатым митрам Тициана
И Тинторетто пёстрому дивлюсь
За тысячу крикливых попугаев.
И до чего хочу я разыграться,
Разговориться, выговорить правду,
Послать хандру к туману, к бесу, к ляду,
Взять за руку кого-нибудь: будь ласков,
Сказать ему: нам по пути с тобой.
1931г.